Любое специальное наклонение в сторону, хоть выпячиваемой, надсадной правдивости, хоть нарочной, до кривляния, "сказочности" ("но мы-то знаем, что всё это неправда") — портит мир текста, уничтожает его в демиургическом смысле. Текст должен быть правдив сам в себе, перед самим собой. Его не нужно ни подтаскивать под реалистичность, ни выталкивать из неё. Одинаково портят текст как механистические скрупулёзные стилизации "под старину", так и разудалые кривляния в обратную сторону. Правдивый текст — это текст, следующий собственному внутреннему закону. Он может быть похожим на реальность, может непохожим, может быть сюрреалистичен. Он создаёт другую реальность, и ей неважно, как она соотносится с нашей. И читателю, который туда вошёл — тоже неважно. Если кто-то обманулся и принял ту реальность за эту, ну... бывает. Книги вообще опасная вещь. Странно было бы, если бы то, что сделано из слов, которые вообще очень опасная вещь, было бы безопасным. Чем сильнее книга, тем она больше может. Можно учиться обращаться с опасными вещами, а можно писать и читать слабые книги. Впрочем, они же тоже опасны, но по-другому. Мир вообще очень опасная штука. Даже не знаю, что с этим делать.

книга - как пространство между зеркалами: оно компактно и бесконечно, прозрачно и непостижимо, попасть туда легко, уйти из него невозможно, и всё оно заполнено тобой и неизвестностью.

Там же есть сноска с цитатой. Подтверждения не нашел. Вообще в «Книге мертвых» четвертая глав пропущена...«Я никого не заставил плакать. Я никогда не издавал голос с высокомерием. Я никогда не был причиной страха для другого. Я никогда не оставался глухим к справедливым и истинным словам».(Книга мертвых. Раздел 4. Глава «Исповедь отрицания грехов»)

Глава 1. Разведывательная служба

Марвин Маршалл Дисциплина без стресса. Учителям и родителям: как без наказаний и поощрений развивать в детях ответственность и желание учиться