«Мгновение – единица времени, свойственная опыту нашего поколения. Мы не верим в протяженность, мне по крайней мере кажется, что мы никогда не были, что называется, молодыми и мы, вероятно, никогда не состаримся… Слишком много в нашей жизни было залов ожидания, лагерей, госпиталей, очередей… В таких условиях жизнь, как и сама история, складывается из мгновений, которые лишь в порядке исключения связаны одно с другим: красивое лицо молодой женщины, мелькнувшее в окне проходящего поезда, ребенок, играющий в воронке от бомбы, короткий момент отдыха, когда еле успеваешь выкурить папиросу»

Простые, тихие, седые, Он с палкой, с зонтиком она,- Они на листья золотые Глядят, гуляя дотемна. Их речь уже немногословна, Без слов понятен каждый взгляд, Но души их светло и ровно Об очень многом говорят. В неясной мгле существованья Был неприметен их удел, И животворный свет страданья Над ними медленно горел. Изнемогая, как калеки, Под гнетом слабостей своих, В одно единое навеки Слились живые души их. И знанья малая частица Открылась им на склоне лет, Что счастье наше — лишь зарница, Лишь отдаленный слабый свет. Оно так редко нам мелькает, Такого требует труда! Оно так быстро потухает И исчезает навсегда! Как ни лелей его в ладонях И как к груди ни прижимай,- Дитя зари, на светлых конях Оно умчится в дальний край! Простые, тихие, седые, Он с палкой, с зонтиком она,- Они на листья золотые Глядят, гуляя дотемна. Теперь уж им, наверно, легче, Теперь всё страшное ушло, И только души их, как свечи, Струят последнее тепло.

при засыхании душевной жизни обнажаются очень ранние складки, подростковые и затем детские черты. Это очень неожиданно видеть. Пожилая женщина разучивается считать ей приятнее воспринимать несчетный мир и она может себе позволить утерять эту "цифровую" способность. Пожилой мужчина становится легок и капризен, позволяя себе быть таким, каким н был в 12-14 — разумеется, с иной базой, на совсем другом фундаменте. Оказывается, они сохраняли эту подростковую душевную жизнь, она не проявлялась, потому что "мы же взрослые", так нельзя. А к старости — развивается то, что в плохом случае называют старческим бесстыдством. Уе все равно, можно дать себе немного воли — и душа засохшим цветком вдруг окрашивается в нежные юношеские тона. Иногда они неуместны. Но речь не о том, удобно ли это и насколько это хорошо, только о том, что опадающая плоть выработанных правил проявляет старые, очень старые несущие стены характера.

старыми люди делают себя сами, когда перестают верить в себя и ощущают свою ненужность