Все, что было сказано выше, касалось м у ж с к о г о русского разговора по душам. Разговоры мужчин с женщинами часто содержат признаки флирта или общения влюбленных. При отсутствии таких признаков разговор, по-видимому, мало отличается от мужского РпД. Что же касается РпД женщин с женщинами, то он, как представ-ляется, имеет многие названные признаки мужского РпД, однако от-личается от него. Отличия проявляются, в частности, в семантике русских существительных друг и подруга. «В основе отношений, закодиро ванных в слове подруга, лежит представление об относительно давнем знакомстве и о постоянном общении, состоящем не в экзистенциальном раз-говоре “о самом главном” (что более характерно для друга), а в том, чтобы делиться друг с другом своими переживаниями и сплетничать о ближних. Отдельный факт состоит в том, что в русской культуре такой тип общения поощряется скорее для женщин, чем для мужчин.Мы, конечно, не хотим сказать, что все русские женщины ориенти-рованы на жанр светской беседы, но, по-видимому, нормы, ценности и идеалы светской беседы больше соответствуют женским коммуни-кативным ценностям. Русскому человеку легче представить себе светскую женщину, чем светского мужчину. Недаром К. Ф. Седов даже считает обязательным условием светской беседы «〈...〉 присутствие в качестве адресата интеллигентной, гуманитарно образованной (свет-ской) женщины» [Седов 2002: 288].Согласно системе ценностей, лежащей в основе представлений о РпД-М, психологический выигрыш говорящего состоит в чувстве душевного родства с собеседником, в ощущении себя социально полно-ценной личностью, а также в том, что собеседники совместно участвуют в рождении некоего сокровенного знания.Согласно системе ценностей, лежащей в основе представлений о РпД-Ж, психологический выигрыш говорящей также состоит в чувстве душевного родства с собеседницей, в ощущении себя социально полноценной. Здесь, как и в РпД-М, нет требований к гладкой форме речи, однако социальная полноценность проявляется только в ощущении себя достойной поддержки и сочувствия, но не в способности участвовать в рождении сокровенного знания.Разумеется, из того, что женщины реже обсуждают цель жизни, не следует, что они не осознают этой цели или что она менее высока, чем у мужчин.По-видимому, главное отличие состоит в том, что идея самореализации у женщин не имеет прямого отношения к коммуникации, передаче информации, тогда как у мужчин — имеет. В самых лучших, самых задушевных разговорах женщин предлагается бескорыстная помощь, т. е. лучшее в этих разговорах находится ЗА пределами разговоров, тогда как у мужчин — ВНУТРИ. Мнение А. Вежбицкой о том, что русская правда более коммуникативна, чем англ. truth, справедливо только для мужской правды, как и мужской цели жизни: ее нужно искать и нужно обсуждать, поскольку она формируется в обсуждении, «открытии душ».

несимметричное закрепление души и сердца в рус-ском и польском языках, прежде всего за важнейшим фатическим жанром русского общения разговор по душам и важным (хотя, воз-можно, не важнейшим) жанром польской речевой культуры serdeczna rozmowa не случайно: душа более отвечает основным коммуникативным ценностям русской культуры, serce — польской.Так, и душа, и сердце имеют количественное измерение (душа — в русском языке, сердце — в польском: великодушный, малодушный; człowiek wielkiego serca, człowiek małego serca), и только сердце — «температурное» (и в русском, и в польском языках выражение горячее сердце абсолютно нормально и близко к идиоматизации, хотя они не вполне идентичны: в польском gorące serce вместе с gorąca głowa означают ‘очень эмоциональный человек’; ??горячая душа практиче-ски аномально в обоих языках). Это отличие, по-видимому, имеет коммуникативное значение: если главное в дружеском общении — душа, это значит, что главное в нем — в стремлении к открытию и единению душ. Душа (так сказать, газообразная этимологически — ср.: дух, дыхание, воздух) скорее всего не способна активно воздействовать на другую душу (поддержать, согреть), зато душа способна понять другую душу, «впустить» ее в себя либо «войти» в нее, довериться ей и способствовать ее откры-тию, поэтому главный участник дружеского общения, определяемого душой, скорее не тот, кто говорит, а тот, кто слушает.Для разговора, определяемого сердцем, главное — воспламениться и передать свой огонь, энтузиазм, зажечь или согреть собеседника; главный участник дружеского общения — инициатор, генерирующий горячие идеи.Сказанное подтверждается отображением жанров разговор по душам и serdeczna rozmowa в русских и польских художественной литературе и фильмах. В частности, рассматриваются произведения, в которых важнейшие идеи (ради которых, собственно, и снимался фильм) выражаются персонажами посредством такого типа общения; при отборе материала для нас главным было не то, чтобы в разговоре участвовали друзья, а то, чтобы присутствовал «экзистенциальный разговор о главном»

Чтобы договориться с инакомыслящим, нужны две вещи: — оба должны хотеть договориться;— оба должны понимать, что собеседник инакомыслящий (то есть у него буквально другая реальность, он видит вокруг себя иной мир, нежели ты). Всё. Если отсутствует хотя бы одно из этих условий, коммуникация невозможна. Если оба условия соблюдены, коммуникация возможна. В обоих случаях язык общения не играет роли.

Человеческий мир, а вернее господствующая ныне техническая цивилизация основанная на западной философии, навязывает населению определенную глобальную картину мира. На уровне воспитания, образования, идеологии. С этим ничего не поделаешь, да и не надо, т.к. эффективная коммуникация — важна и необходима. Любой серьезный разговор о серьезных вещах возможен только там, где есть понимание, что эта глобальная картина — одна из многих возможных. И её доминирующее положение продиктовано чем угодно, в рамках исторического процесса, но никак не исключительной и уникальной истинностью. Т.е. от целостных представлений об общих свойствах, сферах, уровнях и закономерностях совершенно необходимо время от времени отступать в сторону

Англійскій какъ языкъ богословія или науки — одна изъ самыхъ досадныхъ вещей, приключившихся съ человѣчествомъ. Есть, что ли, какой-то предѣлъ аналитизма, передъ которымъ остановились романскіе языки, но превзойденный англійскимъ — за которымъ предѣломъ говорить, напримѣръ, о Богѣ становится уже и глупо, и неприлично.При томъ, что классическій китайскій, дошедшій тутъ до абсолюта (въ отличіе отъ современнаго, куда менѣе корнеизолирующаго), никакой неловкости въ этомъ смыслѣ у меня не вызываетъ. Это потому, возможно, что англійскій ... очень коммуникативный, тогда какъ порядочный языкъ — онъ совсѣмъ не о томъ.

сожаление о несбывшемся – важно не только психологически (некоторые чувства должны быть прожиты; ужимать себя до чистой конструктивности и «позитивности», не про нас будь сказано, - существенное огрубление себя и жизни вплоть до искажения), но и шире, как культурная именно форма, значимая не только внутри отдельной личности, но и за её пределами: во-первых, сожаление даёт понять – прояснить, продумать – ценность того, что не состоялось, а во-вторых, позволяет понять состоявшееся в его уязвимых точках и недостаточностях (как открытых для дальнейшей доработки, так и закрытых для неё, чтобы уж совсем не биться головой в отсутствующие двери). Ну и в-третьих: налаживает пути коммуникации, взаимодействия, взаимообмена элементами как между разными и равно необходимыми модусами бытия

«Заборов», разделяющих людей и не дающих им понимать друг друга — подчеркиваю, не соглашаться (без этого можно общаться), а именно понимать — много. Можно сказать, что всё коммуникативное пространство ими разграничено. Но самый из них непреодолимый связан с тем, что одна сторона видит проблему, а для другой no problem. Видение проблемы не передается дискурсивно, это точно. Может быть, им можно заразить?

«Согласно онтологии коллективной мыследеятельности отдельный человек не обладает достаточной энергией для развития; для этого он должен рассматриваться в качестве компонента более сложных, коллективно-коммуникативных, кооперативных систем и процессов. Коллективная мыследеятельность и есть та минимальная онтологическая единица, по отношению к которой может быть поставлен вопрос об индивидуальном развитии и самоопределении. Коллективная мыследеятельность полагается как синхронизированный комплекс пяти процессов: мышления, понимания, действования, коммуникации и рефлексии»