Любовь — это мать смерти, лекарство от стыда и повод научиться отличать самца сороки от самки (потому что для ритуала нужен мозг обоих!)

в словах Антония содержатся удивительные вещи, о которых в дальнейшей традиции, может быть, никогда не вспоминали с такой силой.Одна из них – его постоянная мысль о познании себя как о познании божественного в себе, «бессмертного начала»; с этого, повторяет он многократно, начинается духовная жизнь. «Тот, кто познал себя, познал Бога». И поэтому «тот, кто может любить себя, любит всех».В дальнейшем о «познании себя» или «внимании себе» думали преимущественно как о распознавании и обличении в себе греховных движений. Антоний говорит и об этом, о «духе различения» и о необходимости видеть «свой позор» («Ибо тот, кто знает собственный позор, тот и стремится вновь к своей высокой чести; и кто знает свою смерть, знает и свою вечную жизнь») – но начинает с другого: с узнавания в себе первоначальной «умной сущности», «начала без конца», с необходимости «знать, что всякий грех и вина чужды природе нашей умной сущности». Тот, кто ее не узнал («не узнал себя»), и может утверждать еретические вещи (говорит он в связи с Арием) и совершать злые дела.

В общем деле правая и левая рука должны остаться разными; в «религиозной философии», если такая возможна, эти части должны без смешения вернуться к своей чистоте. Обычно вместо работы двумя руками, как у Филона, строители «религиозной философии» заняты абсурдным конструированием из правой и левой руки одной, усредненной — слабой и ненужной.