«Духовное соприкосновение» есть без слов и до всяких слов. Да, это так: присутствие человека значимо, значительно само по себе; говорит и молчанием, много и важно, в нем слышится обещание, или обличение, или одобрение, или угроза. Другой человек, молчащий или умолкающий, и наш суд, и наше оправдание; его ненависть нас губит, его признание нас спасает. Мы с самого начала открыты значащему присутствию другого, захвачены им, — и всегда, хотим или не хотим, задеваем другого своим присутствием. Это присутствие, на языке философской школы, — не «что», а «есть», не quid , а quia, не das, а daß, не τὸ τί, а ὅτι. И не так, что в речи совершается размен этого «есть» на «что есть». Наше присутствие — это и есть мы; человек есть чистое присутствие, не наличие чего-то, а само присутствие как открытость всему, целому миру. Наше осуществление — не реализация какой-то или нескольких возможностей, а сохранение себя как места мира. Что же тогда слово? Оно не сведение quia, чистого «есть», чистого «могу», к «есть что», «могу что». Человеческое существо открыто по своему существу. Слово тогда служит не для «выражения» «содержания», а для хранения.(«Внутренняя форма слова»)

"О, память сердца, ты сильней..."Если воля приказывает телу, оно обычно подчиняется. Но если воля приказывает душе, которая расколота на множество противоречивых желаний и "воль", результат непредсказуем: “Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю.” (Посл. ап. Павла к римл., 7:19)"У Августина, как позднее и у Дунса Скота, разрешение внутреннего конфликта Воли происходит через преобразование самой Воли, ее превращения в Любовь"[1]. Тот, кто любит поесть, не пропустит время обеда. Творческий человек, cоответственно, может забыть пообедать, поскольку занят тем, что ему любо. Влюбленный не забудет о свидании. Любовь проявляется как воля, как единство воли в человеке, которое обеспечивает постоянство внимания."Воля как внимание необходима для восприятия за счет связывания воедино того, у кого есть глаза, чтобы видеть, и того, что видится. Только единящая сила любви сильнее. Ведь любовь соединяет своими узами «чудесным образом», так что образуется единство между любящим и возлюбленным”[2]."Любовь несет с собой постоянство, на которое ум в ином случае не способен. Августин концептуализовал слова Павла в Послании Коринфянам: «Любовь никогда не перестает»; из трех «пребывающих» — Веры, Надежды и Любви — «любовь из них больше [т. е. самая стойкая и постоянная]» (I поcл. к Коринфянам 13:8, 13)”[3]."Любовь … своего рода постоянная и устойчивая Воля"[4] * * *Основная проблема в практике памятования (пробужденность - трезвение, присутствие, самовспоминание) - то, что мы постоянно о нем забываем. Обычный человек не способен к постоянству внимания. Всегда есть множество отвлекающих обстоятельств, желаний и интересов, порождающих внутреннюю раздробленность. Для постоянства поминания необходимо усилием воли поддерживать особый эмоциональный накал: поскольку внимание интенционально, направлено на объект, оно связано с эмоциональной заинтересованностью.В гурджиевской терминологии это подключение более высоких уровней "эмоционального центра". Cуфии говорят о "присутствии сердца", это более высокая ступень по сравнению с "присутствием дыхания", которое требует усилия воли. Присутствие сердца можно охарактеризовать как опыт любви, и на более высоких уровнях оно делает памятование интенсивным, постоянным и не требующим усилий.