У звучащих идей, помимо их фактического содержания, есть свои вибрации что-ли. И они либо резонируют у части людей или не резонируют, вне зависимости от осмысления. Например, во времена ковида, у идей одной группы были отчётливые вибрации страха смерти, а у другой — вибрации ненависти к общественным институтам. Тут можно спорить, но давайте пока считать это абстрактным примером. Резонирующие идеи объединяют людей в кластеры, наверное можно назвать эти кластеры эгрегорами. Эти кластеры — саморазвивающиеся структуры. Люди начинают "звучать" вместе, вибрации становятся сильнее. Это привлекает ещё больше людей. Так происходит до предела насыщения. Если кластеров несколько, они начинают воевать (сами кластеры, вне желания людей), потому что их вибрации гасят друг друга. В этой войне нет возможности для диалога, потому что делёж чисто энергетический, тут нечего предложить и нечего уступить. Аргументы не работают, потому что ты либо так вибрируешь, либо так и слова ничего не меняют

Слова и вещи не связаны. Слова не содержат ни единого атома из тех частиц, из которых состоят вещи, которые обозначаются этими словами. Таков один из законов природы. И то, что слова в первую очередь используются как инструменты для создания вещного мира, говорит нам о том, что можно и нужно поставить вопрос: из чего сделан язык? Иными словами, мы можем догадаться, что язык — это растворенное неживое. В самом деле, эта мысль захватывающая, потому что где-то в сердцевине самого живого и теплого, что только у нас есть — языка — хранится союз сознания и вещества. В этом союзе содержится исток того, что мир-вообще был создан с помощью слов. Стоит только взглянуть на письмена Витгенштейна, чтобы понять — как бы он ни запутывался, он прав: в языке есть что-то от естественных наук, есть хотя и сложнейшая, но элементарность. В самом деле, вещество состоит из кварков, самого неделимого сообщества элементарных частиц. Способы взаимодействия этих частиц настолько сложны, их грамматика настолько неуловима, тонка, умна, что нам до конца не ясно, каким образом это происходит. Если же смотреть на письмена Витгенштейна, то он — как Хлебников, например, как Циолковский — слышит звон, идет на него и заблуждается, потому что тайна есть тайна — и конечный смысл любой деятельности сознания не в решении задач, а в том, чтобы понимать эту тайну.

Вопрос: Что стимулирует Ваш интерес в изучении человеческой речи?Вильям Сигал: Для меня тут есть два аспекта различных качеств, представляющих наибольший интерес.Первое — это обретаемая словом сила, когда слово исходит от некой особой и непостижимой энергии, дающей изначальный импульс, порождающий слово. Человек что-то говорит и, в зависимости от стоящей за этим энергии, слово или фраза пробуждает (или не способна пробудить) соответствующую энергию в слушателе. Мы все хорошо знаем, что одни и те же слова, выраженные разными людьми, могут оказывать совершенно различное воздействие. Поиски ключа к этому указывают, что стоящее за языком наиболее важное влияние является неким родом невидимой энергии. С этой точки зрения можно сказать, что произносимые со вниманием слова или фразы заряжаются особой энергией. Энергия следует вниманию — куда я помещаю своё внимание, туда же следует и течение силы. И если при этом поддерживается внутреннее присутствие, сопровождающее выражаемое, любые такие слова обретут силу.Ещё одним интересным аспектом в этом смысле является уникальная человеческая способность к поэтизации языка. Почему одна комбинация слов волнует нас, будит интерес или движение, тогда как стоящие в другом сочетании те же слова являют собой лишь банальность, падают плашмя? Поэзия играет со словами, создавая из них особые реверберирующие звуковые образы...Источник - WIlliam Segal in "Parabola", 1995, The Magazine of Myth and Tradition

peggy-s: «Мечта – это же пространство абсолютной свободы».Почему-то это так не работает. Не знаю, может быть если специально потренироваться… Есть же люди, утверждающие, что они могут заказывать сновидения и ими управлять. С обыкновенными мечтами та же фигня. Нельзя начать мечтать о чем угодно. Мечта может быть нереальной (на то она и мечта), но она должна быть жизнеспособной. Маги бы сказали, что она должна быть наполнена энергией. И чем мечта страннее (нетипичная для каждого конкретного человека), тем больше ему требуется «энергии», чтобы об этом мечтать.Парадоксальным образом иногда легче получить что-то в реальности, чем мечтать об этом.